Сегодня явно не приходится объяснять, кто такой Демна. Даже любой обыватель, хоть немного следящий за модой, прекрасно знает совершившего переворот дизайнера, который в новом столетии стал одним из первопроходцев и символом «антимоды».
Безусловно, авангард в fashion-мире существовал всегда. Но ту грань, которую открыли братья Гвасалия, невозможно спутать ни с чем. Здесь мы видим не просто деструктивизм или атипичную форму. Тут всегда замешан броский стейтмент, декламирование явлений и идей, красивых своим уродством. Именно так, — редимейды, гротеск и аллюзии, доходящие до постиронии, хлестко отсылают к социальным смыслам. Добавляем гранж, готику, прочие неформальные течения 90-х, поп-Арт, люмпен-красоту и приправляем это постсоветстской антиэстетикой. Рецепт готов. И да, такого мир до этого не видывал. Поэтому статус «феномен» принадлежит Демне совершенно справедливо.
Как известно, вдохновение дизайнера зачастую берет исток именно в детстве. Демна и Гурам не стали исключением. Родившись в грузинско-русской семье в Сухуми, в детстве они наблюдали все реалии перестройки, от челночных сумок до самых фантазийных стилистических приёмов потерявших последние гроши людей, украшавших себя как могли резко заполонившими прилавки и рынки вещами на манер западных, виртуозно мешая их с тем, что удалось наскрести из закромов. Отсюда и нарочито нелепый оверсайз, и подплечники, и сочетание несочетаемого, и далее по списку…. Первой музой для него стала бабушка, которая, по словам Демны, одевалась очень самобытно и искусно.
Кроме того, на детство будущего дарования пришлись печальные события грузинско-абхазской войны, которые позже лягут в основу одной из его коллекций. И в добавок, из-за жизненных перипетий и личностных особенностей Демне не раз случалось ощущать себя аутсайдером, что привнесло ещё пару нот в эту какофоническую, но всё же симфонию.
Безусловно, авангард в fashion-мире существовал всегда. Но ту грань, которую открыли братья Гвасалия, невозможно спутать ни с чем. Здесь мы видим не просто деструктивизм или атипичную форму. Тут всегда замешан броский стейтмент, декламирование явлений и идей, красивых своим уродством. Именно так, — редимейды, гротеск и аллюзии, доходящие до постиронии, хлестко отсылают к социальным смыслам. Добавляем гранж, готику, прочие неформальные течения 90-х, поп-Арт, люмпен-красоту и приправляем это постсоветстской антиэстетикой. Рецепт готов. И да, такого мир до этого не видывал. Поэтому статус «феномен» принадлежит Демне совершенно справедливо.
Как известно, вдохновение дизайнера зачастую берет исток именно в детстве. Демна и Гурам не стали исключением. Родившись в грузинско-русской семье в Сухуми, в детстве они наблюдали все реалии перестройки, от челночных сумок до самых фантазийных стилистических приёмов потерявших последние гроши людей, украшавших себя как могли резко заполонившими прилавки и рынки вещами на манер западных, виртуозно мешая их с тем, что удалось наскрести из закромов. Отсюда и нарочито нелепый оверсайз, и подплечники, и сочетание несочетаемого, и далее по списку…. Первой музой для него стала бабушка, которая, по словам Демны, одевалась очень самобытно и искусно.
Кроме того, на детство будущего дарования пришлись печальные события грузинско-абхазской войны, которые позже лягут в основу одной из его коллекций. И в добавок, из-за жизненных перипетий и личностных особенностей Демне не раз случалось ощущать себя аутсайдером, что привнесло ещё пару нот в эту какофоническую, но всё же симфонию.
Сложно представить, но, возможно, мир бы никогда не узнал прирожденного таланта, ведь обучаться Гвасалия изначально начал экономике в Тбилисском университете, — отец желал ему широких перспектив бизнесмена. Но в 2001 году жизненный путь вновь изменился вместе с решением семьи переехать в Дюссельдорф. А немногим позже судьба привела студента в Королевскую академию изящных искусств в Антверпене, где он начал обучаться дизайну и конструированию одежды.
Даже начало его творческого пути далось ему через протест, — родители не поддержали решение сына. «Десять лет спустя отец наконец признал, что fashion-дизайнер — это работа. И не просто развлечение для богатеньких девочек, а именно работа, которая может оплачивать счета и делать других людей счастливыми», — поделился он Леону Телли в разговоре для журнала The Interview.
Получив степень магистра в 2006-м и постажировавшись у Вальтера ван Бейрендонка, дебютант попадает в Maison Martin Margiela, где получает, по его же словам, незаменимый опыт. Действительно, некоторые стилистические коды Margiela просматриваются в коллекциях дизайнера, за что он периодически подвергался необоснованным на наш взгляд нападкам. Демна не заимствует, а, как настоящий гений, «копирует полностью»… правильнее сказать, цитирует. И делает это осознанно и целенаправленно, как дань уважения.
Также, частью его жизненного пути стал опыт в Louis Vuitton. Здесь он уже занял пост главного дизайнера, а далее шагнул в открытый fashion-космос.
Даже начало его творческого пути далось ему через протест, — родители не поддержали решение сына. «Десять лет спустя отец наконец признал, что fashion-дизайнер — это работа. И не просто развлечение для богатеньких девочек, а именно работа, которая может оплачивать счета и делать других людей счастливыми», — поделился он Леону Телли в разговоре для журнала The Interview.
Получив степень магистра в 2006-м и постажировавшись у Вальтера ван Бейрендонка, дебютант попадает в Maison Martin Margiela, где получает, по его же словам, незаменимый опыт. Действительно, некоторые стилистические коды Margiela просматриваются в коллекциях дизайнера, за что он периодически подвергался необоснованным на наш взгляд нападкам. Демна не заимствует, а, как настоящий гений, «копирует полностью»… правильнее сказать, цитирует. И делает это осознанно и целенаправленно, как дань уважения.
Также, частью его жизненного пути стал опыт в Louis Vuitton. Здесь он уже занял пост главного дизайнера, а далее шагнул в открытый fashion-космос.
Ну а после, как нам всем известно, началось самое интересное. В 2014 году талантливые братья открывают бренд Vetements, что порождает взрывной эффект. Индустрия завороженно смотрит на абсолютно новый виток антимоды, где особое место отведено протесту и постиронии. Именно недоумение здесь завораживает, заставляя одновременно улыбнуться, но тут же всерьёз задуматься.
Что это было? Усталость от уже слепящей тщеславием статусности и вычурного пафоса сделала своё дело, или даже более тонкие психологические струны, заложенные вроде в самых простейших вещах повлияли на ошеломительный успех? Но все показатели, как мы помним, начали буквально взлетать на самый Олимп мира моды.
Да, если говорить о сегодня, этот вектор уже и сам стал порой надоедать, видоизменившись из нонкомформистской провокации чуть ли не в главный тренд, став частью fashion-pop-культуры, но тогда такая детская непосредственность и в то же время серьёзность стали настоящим глотком свежего воздуха. И как бы Демна ни утверждал, что он делал просто вещи «ради фана», которые к тому же хорошо продавались, идея в его творчестве всегда имеет огромное значение. И да, возможно, как и со скандальным писсуаром Дюшана, люди усложняют подтексты, но это не отнимает того факта, что они там есть.
Что это было? Усталость от уже слепящей тщеславием статусности и вычурного пафоса сделала своё дело, или даже более тонкие психологические струны, заложенные вроде в самых простейших вещах повлияли на ошеломительный успех? Но все показатели, как мы помним, начали буквально взлетать на самый Олимп мира моды.
Да, если говорить о сегодня, этот вектор уже и сам стал порой надоедать, видоизменившись из нонкомформистской провокации чуть ли не в главный тренд, став частью fashion-pop-культуры, но тогда такая детская непосредственность и в то же время серьёзность стали настоящим глотком свежего воздуха. И как бы Демна ни утверждал, что он делал просто вещи «ради фана», которые к тому же хорошо продавались, идея в его творчестве всегда имеет огромное значение. И да, возможно, как и со скандальным писсуаром Дюшана, люди усложняют подтексты, но это не отнимает того факта, что они там есть.
Следом Демна приходит на пост креативного директора в откровенно говоря стагнирующий дом Balenciaga, сменяя Александра Вэнга. И снова совершает революцию. Вся модная общественность, а следом и простые обыватели, обратили внимание на абсолютно новую концепцию, завораживающую антикрасотой, от моделей до пространных порой элементов коллекций.
Модели, к слову, выбираются из неконвенциональных параметров или вовсе из непрофессионалов, а порой им предоставляется возможность даже самим выбрать себе одежду. Снова выход за рамки…
Здесь кутюрье всё же опирался и на айдентику бренда, как и на своё стилистические ДНК! Как мы знаем, получается красиво. Хотя и не без кривотолков, когда речь заходит об очередном браслете-скотче или юбке-полотенце. Отдельно стоит отметить перекрестные коллекции с прочими брендами. И несмотря на то, что идея не была инновационной, проявление её ломало разум… форма от Balenciaga, лого от Gucci.
И вот результат, — который год разговоры о марке не утихают, а показатели всё держатся на высоком коммерческом уровне. Да и целая серия The Simpsons, посвящённая бренду, безусловно, — тоже лакмус.
Модели, к слову, выбираются из неконвенциональных параметров или вовсе из непрофессионалов, а порой им предоставляется возможность даже самим выбрать себе одежду. Снова выход за рамки…
Здесь кутюрье всё же опирался и на айдентику бренда, как и на своё стилистические ДНК! Как мы знаем, получается красиво. Хотя и не без кривотолков, когда речь заходит об очередном браслете-скотче или юбке-полотенце. Отдельно стоит отметить перекрестные коллекции с прочими брендами. И несмотря на то, что идея не была инновационной, проявление её ломало разум… форма от Balenciaga, лого от Gucci.
И вот результат, — который год разговоры о марке не утихают, а показатели всё держатся на высоком коммерческом уровне. Да и целая серия The Simpsons, посвящённая бренду, безусловно, — тоже лакмус.
Иногда, правда, желание провокации может стать по-настоящему опасным, и с настолько тонкой грани становится уже совсем просто упасть. Так и произошло с прошлогодним скандалом. Как говорил сам Демна, он хотел показать панк, и недооценил, что брутальная эстетика может отсылать и к более радикальным течениям, но всё бывает в первый раз. Первый раз настал, и идея повернула уж совсем отднозначно не туда, после чего дизайнер столкнулся с настоящим кризисом. Объясняться пришлось долго. В итоге, модельеру удалось избежать краха, а в целом в этой истории каждый сам для себя решил, чему верить.
Сегодня всё в жизни нашего героя вернулось на круги своя, — полная концентрация на работе в Доме Balenciaga после ухода из Vetements, возглавляемого сегодня Гурамом, новые показы, контракты, коллаборации, охотно участвующие в проектах друзья бренда, от Ренаты до Ким. «Я люблю создавать одежду с восьми лет. Это мой самый долгий роман, которому я очень предан, несмотря на то, что он много раз причинял мне боль» — как-то раз поделился Демна с изданием GQ. Хочется только добавить, что любовь здесь уж точно взаимна, в этом сомневаться не приходится.
Сегодня всё в жизни нашего героя вернулось на круги своя, — полная концентрация на работе в Доме Balenciaga после ухода из Vetements, возглавляемого сегодня Гурамом, новые показы, контракты, коллаборации, охотно участвующие в проектах друзья бренда, от Ренаты до Ким. «Я люблю создавать одежду с восьми лет. Это мой самый долгий роман, которому я очень предан, несмотря на то, что он много раз причинял мне боль» — как-то раз поделился Демна с изданием GQ. Хочется только добавить, что любовь здесь уж точно взаимна, в этом сомневаться не приходится.
*Источники: соцсети Демны, Гурама Гвасалия, Линды Лоппы, Vogue Runway,